Почти без бжд. Но они же пролезут!

[mezzamela]

Древний флешмоб, захотелось вспомнить свое.
Первые абзацы пяти своих любимых книг
1. Первый снег пал на Муми-дол хмурым утром. Он подкрался, густой и безмолвный, и за несколько часов выбелил всю долину.
Т. Янссон, "Шляпа волшебника". Фаворит детства. Были, конечно, еще Алисы (Кэрролла и Булычева), Винни-Пух и Людвиг Четырнадцатый, но — вторыми.
2. В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что, казалось, жители города рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть. А на самом деле в уездном городе N люди рождались, брились и умирали довольно редко. Жизнь города была тишайшей. Весенние вечера были упоительны, грязь под луною сверкала, как антрацит, и вся молодежь города до такой степени была влюблена в секретаршу месткома коммунальников, что это просто мешало ей собирать членские взносы.
И. Ильф, Е. Петров, "Двенадцать стульев". А это уже отрочество. Как сейчас помню ужас от предпоследней сцены, но у меня была книга, где сразу за стульями шел "Золотой теленок" и я быстро выяснила, что все будет хорошо. Если бы я писала, то мечтала бы писать также.
3. Mr and Mrs Dursley, of number four, Privet Drive, were proud to say that they were perfectly normal, thank you very much. They were the last people you’d expect to be involved in anything strange or mysterious, because they just didn’t hold with such nonsense.
J.K. Rowling, "Harry Potter" novels
На английском, потому что, все-таки оригинал люблю больше, хотя начинала с перевода Спивак и не без удовольствия. Но аудио в начитке Стивена Фрая — огонь просто.
4. Сэр Уолтер Эллиот из Киллинч-холла в Сомерсете был не такой человек, чтобы собственного удовольствия ради брать в руки другую какую-нибудь книгу, кроме «Книги баронетов». В ней искал он занятий в час досуга и рассеяния в час печали; в ней рассматривал он немногие из древних уцелевших грамот, возносясь духом от восторга и почтения; в ней пропускал он бессчетные почти имена выскочек минувшего века с жалостью и презреньем, легко уводившими его помыслы от обременительных мирских забот; и в ней же, когда уж не помогали все прочие страницы, всегда он мог с живым интересом прочесть собственную историю; на этом месте и открывался обыкновенно любимый том...
Джейн Остен, "Доводы рассудка"
А пятую не могу выбрать. Эти четыре пришли в голову сразу, типа "разбуди меня ночью и спроси..." а дальше начинаются раздумья и натягивание сов на глобусы. Когда-то написала бы, что это — "Гадкие лебеди" Стругацких, но я ее очень давно не перечитывала, вроде не считается. Еще люблю акунинскую "Сокол и ласточка", но все же не настолько, чтобы без усилий запоминать текст кусками. 

Если бы надо было перечислить пять любимых писателей, вот тогда Стругацкие в него обязательно вошли бы. Как и Пратчетт, Даррелл, Остин и то ли Гоголь, то ли Чехов...
***
Зря я, конечно, выделив куклам шкаф, написала, что места в нем много. Рыба мечты, правда, пожала плечами вильнула хвостом и ушла на глубину , но услышали другие ("Там свободно и в узких штанах не заставляют сидеть!").  
С другой стороны, сегодня раздумывала: "не поехать ли завтра на залив, а с кем?" И что-то никто из моих фуфырок не подходит. Потом вспомнила: "Ну вот же, скоро поедет к нам. Для него — все эти травы в песке, пустой горизонт, бескрайнее небо, ветер и тишина..." Так что, не завтра, но попозже надо будет выбраться, познакомиться.